Расул Гамзатов - Другу из аула Чиркей

Из аварской поэзии:

Расул Гамзатов

Другу из аула Чиркей*

Кавказец лихой и усатый,
Затянут твой туго ремень
И сдвинута молодцевато
Папаха твоя набекрень.
И сталинским жестом привычным
Поглаживаешь ты усы.
Всегда в настроенье отличном
И четок во всём, как часы.

Гусейн, ты мужчина упорный,
Когда я встречаюсь с тобой,
То тайна из глуби озёрной
Летит в небосвод голубой.
Твой шаг — это гвоздь, вбитый в стену,
И ястреба крылья — стихи.
Ты — горец, Гусейн, совершенный,
И быть не умеешь плохим.

Свободная речь, слог высокий
И слово, летящее в цель,
Как будто охотничий сокол
К добыче, сраженной в конце.
Внимаю, волнение выдав,
Словам я аварским простым —
И горская вновь Атлантида
Встает перед взором моим.

С дымами, что словно папахи
Чабанские всюду видны,
Как будто застывшими в страхе,
Что больше они не нужны.
С могильными теми камнями
Великих мечтаний, Гусейн,
Что будут в свой срок и над нами
Стоять в своей строгой красе.

И с ситом аульских хабаров**,
Что древний хранит годекан***,
Где амфитеатр лестниц старых
Отполировали века.
С овчинными шубами теми,
Что любит носить джамаат****,
С огнем под казанами всеми,
Где блюда для горцев кипят.

С мечетями, где мы молились
Всевышнему тысячи лет,
С горами, ведь в них мы влюбились,
Едва появившись на свет.
И каждое новое слово,
Небесную тайну храня,
Как будто Венеция, снова
Сверкает в душе у меня.

По каменным улочкам горским
Стремительно мчится поток,
Неся драгоценную горстку
Моих поэтических строк.
Когда же в разгар вдохновенья,
Мой друг вдруг нагрянул ко мне,
Я новое стихотворенье
Ему прочитал в тишине.

В своих сапогах, что сверкали,
Как солнце, в хрустальной росе
Или драгоценные камни,
Расхаживал важно Гусейн.
И вдруг замерев на минуту,
Он выпрямился, как струна,
К звезде потянувшись, как будто,
Что взору была не видна.

И молвил, сверкая усами:
В браслете стиха моего
Нет главной жемчужины самой —
Саят драгоценной его.
На бреге Чиркейского моря
Прекрасней сокровища нет.
Поэтому с ним я не спорил,
А лишь улыбался в ответ.

Еще он добавил к тому же:
Зачем философия нам?
Гуманности лампа не хуже,
Что ярко горит по ночам.
А новый Чиркей лучше даже
Того, что остался на дне.
Что толку в красивом пейзаже,
Коль света в домах наших нет.

Я с ним согласился, конечно,
А песне своей наказал
Лететь к красивейшей из женщин —
Саят, чьи печальны глаза.
И в пляску пуститься по кругу
Под горскую нашу зурну —
Протянуты руки друг к другу,
Как тоненький мост в старину.

Гусейн, возражать я не стану,
Зачем философия нам?
Как будто бы бой барабана
Для пляски шайтана — она.
Селенье с большою судьбою
Не может под воду уйти.
Твоя затонувшая Троя,
Как сердце, что бьётся в груди.

Родятся иные джигиты,
Что будут носить имена
Тех предков, что в сечах убиты —
Ведь память не смоет волна.
Но всё ж заглушить микрофоны,
Где новые песни звучат,
Не смогут печального стона
Мелодий твоих, мой очаг.

И пусть, хоть министром ты будешь
Иль даже премьером, друг мой,
Аула того не забудешь
И собственной сакли родной.
Престола на свете нет выше,
(Задумайся только на миг!)
Той плоской чиркеевской крыши,
Где в детстве увидел ты мир.

*Чиркей - старинный аварский аул
(был затоплен при строительстве ГЭС)
**хабары - рассказы, разговоры (общедагестан.)
***годекан - сельская площадь,
место общинного схода (общедагестан.)
****джамаат - мусульманская община

Перевод с аварского
Марины АХМЕДОВОЙ-КОЛЮБАКИНОЙ