Генрих Гейне. Сновидения 7
Heinrich Heine. Traumbilder 7
Есть деньги, так что же колеблешься ты?
Так что же так медлишь ты, друг темноты?
Уже я сижу, ожидая, на месте,
И полночь близка; всё дело в невесте.
Струя ветерочков от кладбища мчалась,
Спросил их: ?Невеста моя не встречалась??
И бледные духи спешили сюда,
Кружились, смеялись, кивали: ?О, да!?
– Выкладывай, что знаешь ты, как посол,
Негодник, наряженный в алый камзол?
– В известность мои господа ставят Вас:
Прибудет она на драконах сейчас?.
– Седой мой товарищ, в чём будет нужда?
Мой мёртвый магистр, что гонит сюда?
Направил ко мне он задумчивый взгляд,
Тряхнул головой и поплёлся назад.
Зачем пёс лохматый так жалко скулит?
Зачем чёрной кошки глаз ярко блестит?
Зачем бабы плач с расплетённой косой?
Зачем с колыбельною няня со мной?
– О, няня, будь дома ты с песней своею;
Давно завершилась моя эпопея.
Сегодня ведь праздник: день свадьбы моей,
Увидишь здесь много приличных гостей.
Вы, те, что галантны обычно в гостях,
Не шляпы, а головы в ваших руках.
Вы, цапли, что в мантии все обрядились,
Ветра же нет, а вы так припозднились.
Вот Баба-Яга появилась с метлой:
– Мамаша, приветствую, сын ведь я твой!
На белом лице рот старухи дрожит.
– Аминь навсегда, – так она говорит.
Двенадцать худых музыкантов шли, маясь,
Слепая скрипачка пришла, спотыкаясь,
Могильщик приполз – скоморох и чудак,
Одетый в испачканный пятнами фрак.
Двенадцать монашек танцуют гавот,
А сводня косая ведёт хоровод,
Двенадцать весьма похотливых попов
Запели псалмы из похабнейших слов.
– Старьевщик, прошу, не кричите так грубо,
В аду не нужна мне овчинная шуба:
Там топят задаром отнюдь не дровами –
Людскими костями там топят веками.
Цветочницы-девки кривы и горбаты,
Они кувыркаются, как акробаты,
Скрючены ножки, совиные лица –
Дайте мне стуком костей насладиться!
Ад натуральный был здесь, в самом деле,
Здесь непрестанно все громко шумели,
Злые проклятья звучали подчас.
Тише! любимая будет сейчас.
– Эй, замолчите, скоты, или – вон!
Я не расслышу бубенчиков звон.
Разве не едет карета теперь?
Фрау кухарка, откройте же дверь!
Здравствуй, любимая, как ты добралась?
Герр пастор, сюда, здесь местечко осталось!
Герр пастор с копытами, да и с хвостом –
Я буду слугою его и шутом.
– Невестушка милая, что ты бледна?
Герр пастор оформит венчанье сполна.
Ему заплатил я высокой ценой,
Хотя и считал это детской игрой.
Ты стань предо мной на колени, мой свет.
Она опустилась – счастливей дня нет!
Затем я любимую к сердцу прижал,
Блаженство от близости той испытал.
Звон колокольный звучал без конца,
В такт ему бились и наши сердца,
В желанье едином два сердца слились,
Вместе стремились в небесную высь.
Оба купались в небесных морях,
Волей святой плыли мы в небесах.
Но на беду нам и тяжкие муки
Ад возложил нам на головы руки.
Пастор тот сыном был дьявольской тьмы,
Зря ожидали хорошего мы:
Из книги кровавой псалмы он читал,
В молитвах греховный порок возвышал.
Вдруг всё загремело, взметнулось кругом,
Как бури порыв, как рокочущий гром,
И свет голубой яркой вспышкой блестит…
– Аминь навсегда! – мама мне говорит.
7.
Nun hast du das Kaufgeld, nun zo:gerst du doch?
Blutfinstrer Gesell, was zo:gerst du noch?
Schon sitze ich harrend im Ka:mmerlein traut,
Und Mitternacht naht schon - es fehlt nur die Braut.
Viel schauernde Lu:ftchen vom Kirchhofe wehn; -
Ihr Lu:ftchen! habt ihr mein Bra:utchen gesehn?
Viel blasse Larven gestalten sich da,
Umknicksen mich grinsend und nicken: O ja!
Pack aus, was bringst du fu:r Botschafterei,
Du schwarzer Schlingel in Feuerlivrei?
?Die gna:dige Herrschaft meldet sich an,
Gleich kommt sie gefahren im Drachengespann.?
Du lieb grau Ma:nnchen, was ist dein Begehr?
Mein toter Magister, was treibt dich her?
Er schaut mich mit schweigend tru:bseligem Blick,
Und schu:ttelt das Haupt, und wandelt zuru:ck.
Was winselt und wedelt der zott'ge Gesell?
Was glimmert schwarz Katers Auge so hell?
Was heulen die Weiber mit fliegendem Haar?
Was lullt mir Frau Amme mein Wiegenlied gar?
Frau Amme, bleib heut mit dem Singsang zu Haus,
Das Eiapopeia ist lange schon aus;
Ich feire ja heute mein Hochzeitsfest -
Da schau mal, dort kommen schon zierliche Ga:st'.
Da schau mal! Ihr Herren, das nenn ich galant!
Ihr tragt, statt der Hu:te, die Ko:pf' in der Hand!
Ihr Zappelbeinleutchen im Galgenornat,
Der Wind ist still, was kommt ihr so spat?
Da kommt auch alt Besenstielmu:tterchen schon,
Ach, segne mich, Mu:tterchen, bin ja dein Sohn.
Da zittert der Mund im weissen Gesicht:
?In Ewigkeit, Amen!? das Mu:tterchen spricht.
Zwo:lf winddu:rre Musiker schlendern herein;
Blind Fiedelweib holpert wohl hintendrein.
Da schleppt der Hanswurst, in buntscheckiger Jack',
Den Totengra:ber huckepack.
Es tanzen zwo:lf Klosterjungfrauen herein;
Die schielende Kupplerin fu:hret den Reihn.
Es folgen zwo:lf lu:sterne Pfa:ffelein schon,
Und pfeifen ein Schandlied im Kirchenton.
Herr Tro:dler, o schrei dir nicht blau das Gesicht,
Im Fegfeuer nu:tzt mir dein Pelzro:ckel nicht;
Dort heizet man gratis jahraus, jahrein,
Statt mit Holz, mit Fu:rsten- und Bettlergebein.
Die Blumenma:dchen sind bucklicht und krumm,
Und purzeln kopfu:ber im Zimmer herum.
Ihr Eulengesichter mit Heuschreckenbein,
Hei! Lasst mir das Rippengeklapper nur sein!
Die sa:mtliche Ho:ll' ist los fu:rwahr,
Und la:rmet und schwa:rmet in wachsender Schar.
Sogar der Verdammniswalzer erschallt -
Still, still! nun kommt mein feins Liebchen auch bald.
Gesindel, sei still, oder trolle dich fort!
Ich ho:re kaum selber mein leibliches Wort -
Ei, rasselt nicht eben ein Wagen vor?
Frau Ko:chin! wo bist du? Schnell o:ffne das Tor! -
Willkommen, feins Liebchen, wie geht's dir, mein Schatz?
Willkommen, Herr Pastor, ach, nehmen Sie Platz!
Herr Pastor mit PferdeFuss und Schwanz,
Ich bin Eu'r Ehrwu:rden Diensteigener ganz!
Lieb Bra:utchen, was stehst du so stumm und bleich?
Der Herr Pastor schreitet zur Trauung sogleich;
Wohl zahl ich ihm teure, blutteure Gebu:hr,
Doch dich zu besitzen, gilt's Kinderspiel mir.
Knie nieder, su:ss Bra:utchen, knie hin mir zur Seit'! -
Da kniet sie, da sinkt sie - o selige Freud'!
Sie sinkt mir ans Herz, an die schwellende Brust,
Ich halt sie umschlungen mit schauernder Lust.
Die Goldlockenwellen umspielen uns beid':
An mein Herze pocht das Herze der Maid.
Sie pochen wohl beide vor Lust und vor Weh,
Und schweben hinauf in die Himmelsho:h'.
Die Herzlein schwimmen im Freudensee,
Dort oben in Gottes heil'ger Ho:h';
Doch auf den Ha:uptern, wie Grausen und Brand,
Da hat die Ho:lle gelegt die Hand.
Das ist der finstre Sohn der Nacht,
Der hier den segnenden Priester macht;
Er murmelt die Formel aus blutigem Buch,
Sein Beten ist La:stern, sein Segnen ist Fluch.
Und es kra:chzet und zischet und heulet toll,
Wie Wogengebrause, wie Donnergeroll; -
Da blitzet auf einmal ein bla:uliches Licht -
?In Ewigkeit, Amen!? das Mu:tterchen spricht.
Есть деньги, так что же колеблешься ты?
Так что же так медлишь ты, друг темноты?
Уже я сижу, ожидая, на месте,
И полночь близка; всё дело в невесте.
Струя ветерочков от кладбища мчалась,
Спросил их: ?Невеста моя не встречалась??
И бледные духи спешили сюда,
Кружились, смеялись, кивали: ?О, да!?
– Выкладывай, что знаешь ты, как посол,
Негодник, наряженный в алый камзол?
– В известность мои господа ставят Вас:
Прибудет она на драконах сейчас?.
– Седой мой товарищ, в чём будет нужда?
Мой мёртвый магистр, что гонит сюда?
Направил ко мне он задумчивый взгляд,
Тряхнул головой и поплёлся назад.
Зачем пёс лохматый так жалко скулит?
Зачем чёрной кошки глаз ярко блестит?
Зачем бабы плач с расплетённой косой?
Зачем с колыбельною няня со мной?
– О, няня, будь дома ты с песней своею;
Давно завершилась моя эпопея.
Сегодня ведь праздник: день свадьбы моей,
Увидишь здесь много приличных гостей.
Вы, те, что галантны обычно в гостях,
Не шляпы, а головы в ваших руках.
Вы, цапли, что в мантии все обрядились,
Ветра же нет, а вы так припозднились.
Вот Баба-Яга появилась с метлой:
– Мамаша, приветствую, сын ведь я твой!
На белом лице рот старухи дрожит.
– Аминь навсегда, – так она говорит.
Двенадцать худых музыкантов шли, маясь,
Слепая скрипачка пришла, спотыкаясь,
Могильщик приполз – скоморох и чудак,
Одетый в испачканный пятнами фрак.
Двенадцать монашек танцуют гавот,
А сводня косая ведёт хоровод,
Двенадцать весьма похотливых попов
Запели псалмы из похабнейших слов.
– Старьевщик, прошу, не кричите так грубо,
В аду не нужна мне овчинная шуба:
Там топят задаром отнюдь не дровами –
Людскими костями там топят веками.
Цветочницы-девки кривы и горбаты,
Они кувыркаются, как акробаты,
Скрючены ножки, совиные лица –
Дайте мне стуком костей насладиться!
Ад натуральный был здесь, в самом деле,
Здесь непрестанно все громко шумели,
Злые проклятья звучали подчас.
Тише! любимая будет сейчас.
– Эй, замолчите, скоты, или – вон!
Я не расслышу бубенчиков звон.
Разве не едет карета теперь?
Фрау кухарка, откройте же дверь!
Здравствуй, любимая, как ты добралась?
Герр пастор, сюда, здесь местечко осталось!
Герр пастор с копытами, да и с хвостом –
Я буду слугою его и шутом.
– Невестушка милая, что ты бледна?
Герр пастор оформит венчанье сполна.
Ему заплатил я высокой ценой,
Хотя и считал это детской игрой.
Ты стань предо мной на колени, мой свет.
Она опустилась – счастливей дня нет!
Затем я любимую к сердцу прижал,
Блаженство от близости той испытал.
Звон колокольный звучал без конца,
В такт ему бились и наши сердца,
В желанье едином два сердца слились,
Вместе стремились в небесную высь.
Оба купались в небесных морях,
Волей святой плыли мы в небесах.
Но на беду нам и тяжкие муки
Ад возложил нам на головы руки.
Пастор тот сыном был дьявольской тьмы,
Зря ожидали хорошего мы:
Из книги кровавой псалмы он читал,
В молитвах греховный порок возвышал.
Вдруг всё загремело, взметнулось кругом,
Как бури порыв, как рокочущий гром,
И свет голубой яркой вспышкой блестит…
– Аминь навсегда! – мама мне говорит.
7.
Nun hast du das Kaufgeld, nun zo:gerst du doch?
Blutfinstrer Gesell, was zo:gerst du noch?
Schon sitze ich harrend im Ka:mmerlein traut,
Und Mitternacht naht schon - es fehlt nur die Braut.
Viel schauernde Lu:ftchen vom Kirchhofe wehn; -
Ihr Lu:ftchen! habt ihr mein Bra:utchen gesehn?
Viel blasse Larven gestalten sich da,
Umknicksen mich grinsend und nicken: O ja!
Pack aus, was bringst du fu:r Botschafterei,
Du schwarzer Schlingel in Feuerlivrei?
?Die gna:dige Herrschaft meldet sich an,
Gleich kommt sie gefahren im Drachengespann.?
Du lieb grau Ma:nnchen, was ist dein Begehr?
Mein toter Magister, was treibt dich her?
Er schaut mich mit schweigend tru:bseligem Blick,
Und schu:ttelt das Haupt, und wandelt zuru:ck.
Was winselt und wedelt der zott'ge Gesell?
Was glimmert schwarz Katers Auge so hell?
Was heulen die Weiber mit fliegendem Haar?
Was lullt mir Frau Amme mein Wiegenlied gar?
Frau Amme, bleib heut mit dem Singsang zu Haus,
Das Eiapopeia ist lange schon aus;
Ich feire ja heute mein Hochzeitsfest -
Da schau mal, dort kommen schon zierliche Ga:st'.
Da schau mal! Ihr Herren, das nenn ich galant!
Ihr tragt, statt der Hu:te, die Ko:pf' in der Hand!
Ihr Zappelbeinleutchen im Galgenornat,
Der Wind ist still, was kommt ihr so spat?
Da kommt auch alt Besenstielmu:tterchen schon,
Ach, segne mich, Mu:tterchen, bin ja dein Sohn.
Da zittert der Mund im weissen Gesicht:
?In Ewigkeit, Amen!? das Mu:tterchen spricht.
Zwo:lf winddu:rre Musiker schlendern herein;
Blind Fiedelweib holpert wohl hintendrein.
Da schleppt der Hanswurst, in buntscheckiger Jack',
Den Totengra:ber huckepack.
Es tanzen zwo:lf Klosterjungfrauen herein;
Die schielende Kupplerin fu:hret den Reihn.
Es folgen zwo:lf lu:sterne Pfa:ffelein schon,
Und pfeifen ein Schandlied im Kirchenton.
Herr Tro:dler, o schrei dir nicht blau das Gesicht,
Im Fegfeuer nu:tzt mir dein Pelzro:ckel nicht;
Dort heizet man gratis jahraus, jahrein,
Statt mit Holz, mit Fu:rsten- und Bettlergebein.
Die Blumenma:dchen sind bucklicht und krumm,
Und purzeln kopfu:ber im Zimmer herum.
Ihr Eulengesichter mit Heuschreckenbein,
Hei! Lasst mir das Rippengeklapper nur sein!
Die sa:mtliche Ho:ll' ist los fu:rwahr,
Und la:rmet und schwa:rmet in wachsender Schar.
Sogar der Verdammniswalzer erschallt -
Still, still! nun kommt mein feins Liebchen auch bald.
Gesindel, sei still, oder trolle dich fort!
Ich ho:re kaum selber mein leibliches Wort -
Ei, rasselt nicht eben ein Wagen vor?
Frau Ko:chin! wo bist du? Schnell o:ffne das Tor! -
Willkommen, feins Liebchen, wie geht's dir, mein Schatz?
Willkommen, Herr Pastor, ach, nehmen Sie Platz!
Herr Pastor mit PferdeFuss und Schwanz,
Ich bin Eu'r Ehrwu:rden Diensteigener ganz!
Lieb Bra:utchen, was stehst du so stumm und bleich?
Der Herr Pastor schreitet zur Trauung sogleich;
Wohl zahl ich ihm teure, blutteure Gebu:hr,
Doch dich zu besitzen, gilt's Kinderspiel mir.
Knie nieder, su:ss Bra:utchen, knie hin mir zur Seit'! -
Da kniet sie, da sinkt sie - o selige Freud'!
Sie sinkt mir ans Herz, an die schwellende Brust,
Ich halt sie umschlungen mit schauernder Lust.
Die Goldlockenwellen umspielen uns beid':
An mein Herze pocht das Herze der Maid.
Sie pochen wohl beide vor Lust und vor Weh,
Und schweben hinauf in die Himmelsho:h'.
Die Herzlein schwimmen im Freudensee,
Dort oben in Gottes heil'ger Ho:h';
Doch auf den Ha:uptern, wie Grausen und Brand,
Da hat die Ho:lle gelegt die Hand.
Das ist der finstre Sohn der Nacht,
Der hier den segnenden Priester macht;
Er murmelt die Formel aus blutigem Buch,
Sein Beten ist La:stern, sein Segnen ist Fluch.
Und es kra:chzet und zischet und heulet toll,
Wie Wogengebrause, wie Donnergeroll; -
Da blitzet auf einmal ein bla:uliches Licht -
?In Ewigkeit, Amen!? das Mu:tterchen spricht.
Метки:
