Роберт Фрост Китти Хок, часть первая

Роберт Фрост Китти Хок, часть первая.

(Песня жаворонка - сложенная из коротеньких строчек).
Посвящается Хантингтону Кэрнсу и его супруге, с которыми побывал там в 1953 году.

Часть первая.
Предвестия, предзнаменования, предчувствия.

Ах, Китти Хок, о Китти !
Я помню с давних лет
звучавший символично
коротенький куплет.
В Елизавета-сити
его я распевал
бродя вокруг по дюнам,
когда ещё был юным,
и затвердил отлично
на шесть десятков лет.
Без ясной цели, одинок,
тогда я смутно сознавал,
кто я такой и где я
среди моих дорог,
но думал о судьбе,
и зарождались в той ходьбе
недружные идеи:
шли в бой, как шквал на шквал.
И я их разбирал,
лишь как задуманные письма,
а после мял и рвал.
Скажу, чтоб не сочли за вздор,
что возле городка Нагс Хед
блеснул мне свет.
Я вник в секрет.
Не то, чтобы я вдруг, в натуре,
возжаждал упоенья в буре,
исполнясь страстью побеждать,
но захотелось дать отпор
плаксивой дури,
что лишь в любви вся благодать.
Поэты - толмачи лазури.
Небесный сонм - и мудр и вечен.
Когда мне нужен ясный знак,
я жду, что скажет Зодиак:
что скажет Овен, что Телец,
что скажут Близнецы и Рак.
Но звёздный хор беспечен,
насмешлив, бессердечен.
В любой достойный миг
мне нужен свой язык.
Я должен сам сплести венец,
восславив беспримерный взлёт,
сперва под облака,
потом в священную мечту,
в неведомую высоту.
Здесь время обновило ход.
Здесь набран вновь запас песка
в часы с расчётом на века.
Я упрекал механика-творца
однажды ночью,
увидев сам воочью,
ещё до старта,
как он всё доводил
до славного конца;
был полон сил
и жаркого азарта.
Он был почти что победитель.
А я шпынял, как искуситель:
как может он уверовать в успех ?
Я полагал,
что прав непогрешимо;
не понимал:
зачем необходимо
быть первым изо всех ?
Пустили ложь,
что он и не был первым -
коварный нож,
прошедшийся по нервам.
И Герберт Гувер был знаком
с такого сорта ложью,
случившейся потом
намного позже,
когда какие-то кретины
отняли имя у Его плотины.
Нет преступления гнусней,
чем посягательство на славу,
которая заслужена по праву
героями былых и наших дней.
Я б эти действия сравнил
с бесчестным грабежом могил...
Но отвлечёмся на минутку
и развлечёмся хоть немножко:
споёмте в шутку
про здешнюю рулёжную дорожку,
чья слава и бесспорна и чиста...
Безумцев в здешние места,
исполненных отваги,
звала судьба и их мечта.
Герой плаща и шпаги
Уолтер Рейли их не раз
манил сюда на остров Роанок
и к мысу Гаттерас -
но горек был их рок.

Меня ж там поддержали,
и улетучились в финале
мои печали
о "Gotterdammerung"
(о "Гибели богов").
В каком-то комитете,
в Елизавета-сити,
опять сплетал я нити
своих стихов.
Всё то, что мог испечь
стреляло, как картечь.
Поэмы были
как оплетённые бутыли
(как фляги
хорошей браги)
с зарядами идей -
хоть уток бей,
хоть лебедей,
пугая Карритак.
Но не в сезон
стрелять был не резон,
чтоб не убить друг друга.
Все веселились просто так.
Я тоже принят был в кутёж
как молодой собрат.
Там все внимательно следили,
чтоб не вовлечь меня в разврат,
ни в старом, ни в новейшем стиле.
В том обществе, куда стал вхож,
оберегали молодёжь.
Там были все дружны,
сентиментальны и нежны,
и, если поднимался тост за мать,
то все могли погоревать.
Они томились от безделья,
не знали, чем себя занять.
Искали повода к веселью.
Тот круг мне вскоре надоел.
Я вовсе не был лицемером.
Хотелось положить предел,
и я искал, каким манером.
Но вдруг рассеялся туман -
и я тайком сбежал на пляж,
туда, где океан
расходует свой раж.
Там сразу, впопыхах,
как птенчик беззаботный,
наткнулся на отряд,
оберегавший сушу.
И страж меня спросил,
вытряхивая душу,
о том, кто я, где был,
о прочей подноготной.
Вот так какой-нибудь пират
пытал Федосью Барр
на этом берегу,
схвативши как овцу,
ища товар,
и, верно, мстя её отцу.
Точней представить не могу.
Никто не вздумал повиниться
и не раскрыл той тайны,
но разные её вещицы,
попавшие к её врагу,
порой находятся случайно.
Таков наш Кттти Хок.
Отец пошёл бы на кинжал -
он дочь безмерно обожал.
Он жизнь бы положил за дочь,
но здесь не мог помочь...
Вот так и шёл я с патрулём,
беседуя о том, о сём.
Мы шли, и ночь была ясна.
В волнах рождался звон.
Мы слышали фиоритуры:
"Луна была полна" -
так прежде Теннисон
сказал в поэме "Смерть Артура".
Я вспомнил эту строчку, повторив:
"Луна была полна". -
Была над головой -
кругла, светла.
Тянула на берег прилив.
Всё заливала дополна - и залила.
Ах, Китти Хок, о Китти.
Услышь меня ! И все поймите !
Я, бывший не в ладах с людьми,
увидел в них, да и в Зените,
как мир жалеет о заблудшем сыне
и дочери, исчезнувшей в пучине.


Kitty Hawk
Back there in 1953
with the Huntington Cairnses
(A Skylark for Them in Three-Beat Phrases)
PART ONE
PORTENTS, PRESENTIMENTS, AND PREMONITIONS

Kitty Hawk, O Kitty,
There was once a song,
Who knows but a great
Emblematic ditty,
I might well have sung
When I came here young
Out and down along
Past Elizabeth City
Sixty years ago.
I was, to be sure,
Out of sorts with Fate,
Wandering to and fro
In the earth alone,
You might think too poor
Spirited to care
Who I was or where
I was being blown
Faster than my tread
Like the crumpled, better
Left-unwritten letter
I had read and thrown.
Oh, but not to boast,
Ever since Nag's Head
Had my heart been great,
Not to claim elate,
With a need the gale
Filled me with to shout
Summary riposte
To the dreary wail
There's no knowing what
Love is all about.
Poets know a lot.
Never did I fail
Of an answer back
To the zodiac
When in heartless chorus
Aries and Taurus,
Gemini and Cancer
Mocked me for an answer.
It was on my tongue
To have up and sung
The initial flight
I can see now might -
Should have been - my own
Into the unknown,
Into the sublime
Off these sands of Time
Time had seen amass
From his hourglass.
Once I told the Master,
Later when we met,
I'd been here one night
As a young Alastor
When the scene was set
For some kind of flight
Long before he flew it.
Just supposing I -
I had beat him to it.
What did men mean by
THE original ?
Why was it so very,
Very necessary
To be first of all ?
How about the lie
That he wasn't first ?
I was glad he laughed.
There was such a lie
Money and maneuver
Fostered over long
Until Herbert Hoover
Raised this tower shaft
To undo the wrong.
Of all crimes the worst
Is to steal the glory
From the great and brave,
Even more accursed
Than to rob the grave.
But the sorry story
Has been long redressed.
And as for my jest
I had any claim
To the runway's fame
Had I only sung,
That is all my tongue.
I can't make it seem
More than that my theme
Might have been a dream
Of dark Hatteras
Or sad Roanoke,
One more fond alas
For the seed of folk
Sowed in vain by Raleigh,
Raleigh of the cloak,
And some other folly.

Getting too befriended,
As so often, ended
Any melancholy
Gotterdammerung
That I might have sung.
I fell in among
Some kind of committee
From Elizabeth City,
Each and every one
Loaded with a gun
Or a demijohn.
(Need a body ask
If it was a flask ?)
Out to kill a duck
Or perhaps a swan
Over Currituck.

This was not their day
Anything to slay
Unless one another.
But their lack of luck
Made them no less gay
No, nor less polite.
They included me
Like a little brother
In their revelry -
All concern to take
Care my innocence
Should at all events
Tenderly be kept
For good gracious' sake.
And if they were gentle
They were sentimental.
One drank to his mother
While another wept.
Something made it sad
For me to break loose
From the need they had
To make themselves glad
They were of no use.
Manners made it hard,
But that night I stole
Off on the unbounded
Beaches where the whole
Of the Atlantic pounded.
There I next fell in
With a lone coast guard
On midnight patrol,
Who as of a sect
Asked about my soul
And where-all I'd been.
Apropos of sin,
Did I recollect
How the wreckers wrecked
Theodosia Burr
Off this very shore ?
'Twas to punish her,
But her father more -
We don't know what for:
There was no confession.
Things they think she wore
Still sometimes occur
In someone's possession
Here at Kitty Hawk.
We can have no notion
Of the strange devotion
Burr had for his daughter:
He was too devoted.
So it was in talk
We prolonged the walk,
On one side the ocean,
And on one a water
Of the inner sound;
"And the moon was full,"
As the poet said
And I aptly quoted.
And its being hall
And right overhead,
Small but strong and round,
By its tidal pull
Made all being full.
Kitty Hawk, O Kitty,
Here it was again
In the selfsame day,
I at odds with men
Came upon their pity,
Equally profound
For a son astray
And a daughter drowned.