K. Кавафис

БОГ ПОКИДАЕТ АНТОНИЯ

Когда в полночный час
Невидимые будут музыканты
Наигрывать тебе на дивных флейтах
И тихие прольются голоса
Певцов бесплотных,
не кляни судьбу, –
Простись с Александрией уходящей,
С обманчивой надеждою и славой,
С делами, что свершить не удалось.
Простись навек – и никогда не думай,
Что всё случайно, что вернется время
Пиров и ласк,
и шествий карнавальных.
Спокойным будь и ко всему готовым:
К позорной смерти,
к бремени бессмертья,
К измене и изгнанью...
Подойди,
Плащ волоча, к окну
и молча слушай
Отходную – ее сыграют флейты.
Сожми в кулак трепещущую душу,
Не умоляй, не жалуйся, не сетуй,
Внимая отголоскам наслаждений,
Испытанных когда-то...
Попрощайся
С любовницей своей – Александрией,
Которую сегодня потерял.

СВЕЧИ

Дни будущие выстроились в ряд –
Горящие, сияющие свечи.
Душа согрета трепетной надеждой
На их неуловимое тепло.
Дни прошлые огарками чадят,
Оплывшими и согнутыми жалко,
Они вблизи
еще мерцают тихо,
Но холодно и пусто вдалеке.
Смотреть туда
мне стыдно и печально,
Припоминать их блеск первоначальный,
Их первый свет, лучистый и недолгий,
Мучительный, как старая любовь.
И только сердце слабо ужаснется,
Как мало свеч горящих остается,
Как черный ряд растет неумолимо,
Как быстро дотлевают фитили…

В ОЖИДАНИИ ВАРВАРОВ

– Зачем народ на площади толпится?
– Все говорят,
что варвары нагрянут.
– А почему Сенат не заседает?
Или уже упразднены законы?
– Да варвары должны явиться вскоре.
Зачем же нам решения Сената?
Пусть варвары приходят и решают.
– Вы слышали?..
Встревожен император:
С утра пораньше
в тоге и короне
Сидит на троне,
будто ждет чего-то.
– Всё варвары,
от них и беспокойство, –
Пергамент император заготовил –
Вождю пришельцев
титулы и званья,
А заодно и власть вручить собрался.
– Вон консулы и преторы выходят
В одеждах дорогих, золототканных,
Смотри – блестят серебряные жезлы,
Сверкают изумруды на браслетах...
К чему такая пышность и поспешность?
– К нам варвары идут...
Иль ты не знаешь,
Что диких укрощает блеск сокровищ?
– Где ж гордые ораторы,
трибуны,
Способные заворожить речами?
– Ведь варвары на подступах к столице,
А их не остановишь красноречьем.
– Опять в народе шум и недовольство,
Сенаторы насупились внезапно,
Расходится толпа –
спешат укрыться
Все по домам...
Чего они боятся?
– Да ночь уже,
а варваров не видно.
Сейчас гонцы вернулись от границы
И говорят, что в мире всё спокойно –
Нас покорять никто не собирался...
Как жить теперь?
Какой придумать выход? –
На варваров –
одна была надежда!


САТРАПИЯ

Беда какая!
Ах, беда какая!
Ты создан для свершенья
дел великих,
Но, как всегда, судьба несправедлива:
Нужда заела, воля ослабела.
Ужасен день,
когда сдаешься ты
И на поклон
к монарху
Артаксерксу
В страну чужую –
в глиняные Сузы,
Идешь пешком –
и над собою сам
В душе смеёшься, –
плачешь и молчишь.
А он царит во всем великолепье
Понятий – унаследованных,
правил –
Приобретённых в обществе скотов,
Всё понимает,
до всего доходит
Своим путем – как будто так и надо:
Не он, не он карает святотатство,
Не он – а все…
Великое единство
Отступников ведёт на эшафот.
Он на тебя посмотрит благосклонно,
Поцеловать сандалию позволит, –
Захочешь сплюнуть, – но кругом святыни,
Одни святыни древние кругом!
А в памяти – народное собранье,
Венки, венки…
И тысячное ?браво?!
В который раз освистаны софисты,
Твоя надежда – демос –
жрёт бесплатно
На мраморных кровавых площадях…
Так стань сатрапом!
Поделом тебе! –
Хватай, пока сопутствует удача,
Слагай тупые гимны Артаксерксу,
Забудь о том,
что человеком был
И что плебей
не только жрёт и гадит!

КЕССАРИОН

Я изучал далёкую эпоху,
Читая на досуге Птолемея.
Прошла передо мною вереница
Исполненных достоинств исполинов,
Премудрых, благородных и прекрасных,
И дамы
в блеске красоты и чести –
Знатнейшие из знатных – гарцевали,
И каждая смотрела Вероникой,
Сияла Клеопатрою на троне, –
Примером добродетели слыла…
Однако привлекли моё вниманье
Две строчки –
о царе Кесарионе:
Какая жизнь вместилась
в эти строчки
Меж датами рождения и смерти?..
Я дал погаснуть лампе догоревшей,
Тебя представив
на исходе ночи
В захваченной тобой Александрии –
Печальный победитель,
с измождённым
И серым от бессонницы лицом,
В измятых латах, в рассечённом шлеме –
Мечтающий о тихом утешенье
И жалости ничтожных –
тех, кто шепчет,
Что право многоцарствия – священно!..
Вдруг понял я:
моё настало время –
Свобода и фантазия – прекрасны!
Ты оживёшь,
о царь Кессарион!
Я воссоздам тебя,
наполню слово
И музыкой, и краской, –
даже запах
И вкус вина, которое ты пил,
Я передам…
Какое всё же счастье,
Что Птолемей так мало написал!

СТЕНЫ
А мне казалось,
что свободен я –
В своей судьбе,
в захламленном жилище
На верхнем черепичном этаже…
И вот, пока я жил неторопливо,
Вокруг меня
воздвигли эти стены,
Слепые стены мрака и забвенья…
Я шума стройки так и не услышал
И суеты ни разу не заметил.
Беспечный и глухой –
я упивался
Своим покоем, творчеством, свободой!..
И лишь теперь
в своем колодце душном –
Надежно отгороженный от мира –
Я проклял
то доверчивое время,
Которое возвысило меня.

ДРЕВНИЕ СТРОИТЕЛИ

Прогресс – всенародная стройка, –
И все мы спешим муравьями,
Каждый – со своей ношей,
Со своим желанием и словом, –
Все мы делаем маленькое дело, –
Но растет пирамида прогресса,
Облака вершиной подпирая…
А когда налетает буря,
Собираются тревожные толпы
Тщетный труд свой спасать от стихии.
Для чего?..
Ведь они растратят жизни,
Умирая в нужде и лишеньях,
Лишь с надеждой:
?Для будущего терпим!
Будут дети счастливей, будут внуки
Радость черпать переполненной чашей,
Не узнают ни боли от раны,
Ни соленого рабьего пота,
Ни бессмысленных мук, ни унижений…?
Все тщета!
Никогда не будет счастья,
Золотого, желанного века,
Поколений, не знающих страха
За грядущие дни…
Качнутся своды –
Их разрушит жажда совершенства, –
И опять уже другие люди
На развалинах чего-нибудь постоят…
Ничему их не научит время.

ГОРОД

Ты мне сказал:
?За морями – рай,
Огни других городов…
Город родной
задушил меня –
Я покинуть его готов…
Ум омертвеет,
сердце застынет:
Ни цели,
ни счастья нет, –
Только зияют окна пустые
В руинах прошедших лет?.
Новых земель
и других морей
Тебе не увидеть – нет!
Город родной,
как твоя судьба,
Будет идти вослед.
Тем же кварталом,
улицей прежней
Вечно тебе бродить,
В тех же домах
сединою снежной
Голову остудить.
Будешь опять ты
в старых харчевнях
Старое пить вино, –
Здесь твоя жизнь навсегда осталась –
Другой тебе не дано.

ОКНО

Один по комнатам брожу –
здесь душно и темно,
Ищу окно,
всего одно – открытое окно.
Я замурован, позабыт –
и брежу наяву,
Мечтаю тщетно и давно
взглянуть на белый свет,
Но не могу найти окно:
его, наверно, нет…
Быть может, к лучшему оно,
что не прорублено окно:
Ведь новых мук
и новых бед
Я не переживу.