Юджин Ли-Гамильтон. Воображенные сонеты 40-50
40-41. Доктор Фауст – Елене Троянской
(1520 г.)
I
Ты мне звездою озаряешь сны,
Когда сгустится сумрак над домами
И мертвенно в моей оконной раме
Кривится тусклый ятаган луны.
Все прочие царевны и княжны
Вблизи тебя покажутся каргами.
О ты, чьи очи источают пламя
И некогда зажгли пожар войны!
Долой наряд педанта-сухаря!
Я подвигом прославлю госпожу,
Подъяв копье, с отвагою во взоре;
И прелести ее боготворя,
В бою любого рыцаря сражу –
Пусть корчится во прахе и позоре.
II
Ночами ты мне кажешься луною,
Когда на тигель свет прольется иль
Когда сияет пыльная бутыль
Сосулек белизною ледяною.
Дабы твой луч забрезжил надо мною,
Алмазною я сделал эту пыль;
Из древних стран, стареющий бобыль,
Тебя привел я страшною ценою.
Твою красу от глаз чужих укрою,
Не то, боюсь, узрев тебя живой,
Покинут гробы павшие герои,
И по-над виттенбергской мостовой
Закружат их бесчисленные рои,
Как листья над осеннею травой.
42-43. Понсе де Леон – источнику вечной юности
(1520 г.)
I
Ты – дивный пузырящийся алмаз,
Великое творение природы;
Ищу тебя – но тщетно эти воды
Обшариваю я за разом раз.
Смотри: я стар, согбен и седовлас,
Пергамент лба мне иссекли невзгоды,
И упованья тают год от года,
Хотя мой пыл доселе не угас.
Ты все же есть – я свято в это верю,
И галька золотистая на дне
Сияет, как улыбка юной пери.
Старик-индус бредет к твоей волне,
Чтоб смыть морщины, и лесному зверю
Ты исцеляешь раны при луне.
II
Ужели я напрасно столько лет
Потратил на тебя, пока другие
Накапливали ценности мирские,
В которых дара исцеленья нет?
Они по локоть, не знавая бед,
Запустят руки в камни дорогие,
А я-то все топчу пути глухие
И все ищу твой чудный самоцвет…
Источник, я найду тебя когда-то
И слезы благодарные утру,
Коленопреклонен в лучах заката.
Ты слижешь старость, словно кожуру –
Но, смыв свои седины и утраты,
Что, если я от радости умру?
44. Кардинал Вольсей – своему псу
(1530 г.)
Иди сюда и руку оближи;
Мне более бороться не по силам:
Как пруду, переполненному илом,
Погибнуть мне в опале и во лжи.
Мой пес! косые взгляды – как ножи!
По счастью, в люди ты не вышел рылом,
Не то бы грыз меня с таким же пылом,
Как эти благородные мужи.
Свой дом не на скале, а на песке
Я выстроил, и золото горстями
Швырял в него, пока не рухнул он.
Иди сюда, прижмись к моей руке,
И посмеемся вместе над друзьями,
Что лгут в лицо и гавкают вдогон.
45. Микеланджело – статуе Дня
(1535 г.)
Проворный День, единым махом ты
Украсил позолотой Апеннины
И тут же сполз в туманные низины,
Покинувши горбатые хребты.
Здесь спит Свобода в царстве нищеты,
Здесь вялый люд покорнее скотины,
А ты беспечно осветил равнины
Под ангельские плачи с высоты.
Не дам тебе я ни лица, ни глаз,
Останешься бесформенным чурбаном,
Пока Свободе встать не пробил час –
Тебе, кто грозди пичкает дурманом
И спелый виноград растит для нас,
Чтоб с ног валились мы в угаре пьяном.
46. Сэр Томас Мор – жене
(1535 г.)
Мне ведомо, как пламя очага
Приветливый уют струит по дому,
Как тень скользит по потолку ночному,
Как мне улыбка близких дорога.
И знаю я, как холодны снега,
Как ветер треплет рощу, что солому,
Как заметает путь и верховому
И пешему жестокая пурга.
Но, Элис, как, сославшись на усталость,
Сидеть и мирно греться у огня,
Коль зову Бога сердце отозвалось?
Взмахнет топор, колоду кровеня,
И жизни нет, и страха не осталось.
Иду во тьму – так поцелуй меня.
47. Филиппо Строцци – герцогу Козимо
(1538 г.)
Ты задушил Свободу, как паук,
И гибель ждет меня в твоем плену,
Но я тебя пред смертью прокляну:
Пшеницу сей и пожинай гадюк!
Пусть обернется ужасом испуг,
Когда полночный бес прильнет к окну;
И ты, глотая горькую слюну,
Сожмешься в ком и будешь выть от мук!
Будь проклята твоя гнилая плоть!
Будь проклят дом твой! Будь ты проклят сам!
Чтоб немочей тебе не обороть,
Жевать песок с камнями пополам,
А дух испустишь – пусть ему Господь
Даст райскими вратами по зубам!
48. Лютер – навозной мухе
(1540 г.)
Жужжи себе – мне ведомо вполне,
Кто натянул мушиную личину;
Садишься то на стол, то на штанину,
И даже на нос влезть пытался мне.
Надеешься застать меня во сне?
Ты изворотлив, чем в тебя не кину,
Но проповедью завтра я вражину
Поддену, чтобы корчился в огне.
Жужжи, но знай, что я всегда на страже;
И Библии страницы ты навряд
Решишься тронуть, клок летучей сажи!
Владыка мух, ступай обратно в ад –
Ты Мартина не испугаешь даже
Нашествием крылатых мириад!
49. Чезаре Галлетти – Ариосто
(1540 г.)
Мой друг, я миром этим утомлен,
Где мы забот одолеваем кручи,
Где все минутно, словно дождь из тучи,
Где черви точат изнутри бутон,
Где нам характер портит ход времен,
Где сладости с горчинкою колючей,
Где грусть ползет, а радости летучи,
Где счастье костью брошено на кон.
Так правь же смело к Сказочной стране,
Ступи на берег, виденный во сне –
Нам истину несет Воображенье.
Что ни блеснет – все золотое там,
Нет места там годам и холодам,
Но лишь огня лучистого круженье.
50. Бенвенуто Челлини – натурщице
(1545 г.)
Пора из воска вылепить Персея –
Он будет грациозен, юн и наг,
И в левый я его вложу кулак
Твою главу, где затрепещут змеи;
Под тяжкою стопою леденея,
От корчей изогнется твой костяк;
В десницу дам причудливый тесак;
Рекою будет литься кровь из шеи;
Я прикреплю и к шлему, и к пятам
Крыла; пусть снищет, глядя с пьедестала,
Он почести и славу, как я сам
Снискал, когда убил из самопала
Бурбона иль когда я счет смертям
Открыл, впервые кровь стерев с кинжала.
Оригинал:
(1520 г.)
I
Ты мне звездою озаряешь сны,
Когда сгустится сумрак над домами
И мертвенно в моей оконной раме
Кривится тусклый ятаган луны.
Все прочие царевны и княжны
Вблизи тебя покажутся каргами.
О ты, чьи очи источают пламя
И некогда зажгли пожар войны!
Долой наряд педанта-сухаря!
Я подвигом прославлю госпожу,
Подъяв копье, с отвагою во взоре;
И прелести ее боготворя,
В бою любого рыцаря сражу –
Пусть корчится во прахе и позоре.
II
Ночами ты мне кажешься луною,
Когда на тигель свет прольется иль
Когда сияет пыльная бутыль
Сосулек белизною ледяною.
Дабы твой луч забрезжил надо мною,
Алмазною я сделал эту пыль;
Из древних стран, стареющий бобыль,
Тебя привел я страшною ценою.
Твою красу от глаз чужих укрою,
Не то, боюсь, узрев тебя живой,
Покинут гробы павшие герои,
И по-над виттенбергской мостовой
Закружат их бесчисленные рои,
Как листья над осеннею травой.
42-43. Понсе де Леон – источнику вечной юности
(1520 г.)
I
Ты – дивный пузырящийся алмаз,
Великое творение природы;
Ищу тебя – но тщетно эти воды
Обшариваю я за разом раз.
Смотри: я стар, согбен и седовлас,
Пергамент лба мне иссекли невзгоды,
И упованья тают год от года,
Хотя мой пыл доселе не угас.
Ты все же есть – я свято в это верю,
И галька золотистая на дне
Сияет, как улыбка юной пери.
Старик-индус бредет к твоей волне,
Чтоб смыть морщины, и лесному зверю
Ты исцеляешь раны при луне.
II
Ужели я напрасно столько лет
Потратил на тебя, пока другие
Накапливали ценности мирские,
В которых дара исцеленья нет?
Они по локоть, не знавая бед,
Запустят руки в камни дорогие,
А я-то все топчу пути глухие
И все ищу твой чудный самоцвет…
Источник, я найду тебя когда-то
И слезы благодарные утру,
Коленопреклонен в лучах заката.
Ты слижешь старость, словно кожуру –
Но, смыв свои седины и утраты,
Что, если я от радости умру?
44. Кардинал Вольсей – своему псу
(1530 г.)
Иди сюда и руку оближи;
Мне более бороться не по силам:
Как пруду, переполненному илом,
Погибнуть мне в опале и во лжи.
Мой пес! косые взгляды – как ножи!
По счастью, в люди ты не вышел рылом,
Не то бы грыз меня с таким же пылом,
Как эти благородные мужи.
Свой дом не на скале, а на песке
Я выстроил, и золото горстями
Швырял в него, пока не рухнул он.
Иди сюда, прижмись к моей руке,
И посмеемся вместе над друзьями,
Что лгут в лицо и гавкают вдогон.
45. Микеланджело – статуе Дня
(1535 г.)
Проворный День, единым махом ты
Украсил позолотой Апеннины
И тут же сполз в туманные низины,
Покинувши горбатые хребты.
Здесь спит Свобода в царстве нищеты,
Здесь вялый люд покорнее скотины,
А ты беспечно осветил равнины
Под ангельские плачи с высоты.
Не дам тебе я ни лица, ни глаз,
Останешься бесформенным чурбаном,
Пока Свободе встать не пробил час –
Тебе, кто грозди пичкает дурманом
И спелый виноград растит для нас,
Чтоб с ног валились мы в угаре пьяном.
46. Сэр Томас Мор – жене
(1535 г.)
Мне ведомо, как пламя очага
Приветливый уют струит по дому,
Как тень скользит по потолку ночному,
Как мне улыбка близких дорога.
И знаю я, как холодны снега,
Как ветер треплет рощу, что солому,
Как заметает путь и верховому
И пешему жестокая пурга.
Но, Элис, как, сославшись на усталость,
Сидеть и мирно греться у огня,
Коль зову Бога сердце отозвалось?
Взмахнет топор, колоду кровеня,
И жизни нет, и страха не осталось.
Иду во тьму – так поцелуй меня.
47. Филиппо Строцци – герцогу Козимо
(1538 г.)
Ты задушил Свободу, как паук,
И гибель ждет меня в твоем плену,
Но я тебя пред смертью прокляну:
Пшеницу сей и пожинай гадюк!
Пусть обернется ужасом испуг,
Когда полночный бес прильнет к окну;
И ты, глотая горькую слюну,
Сожмешься в ком и будешь выть от мук!
Будь проклята твоя гнилая плоть!
Будь проклят дом твой! Будь ты проклят сам!
Чтоб немочей тебе не обороть,
Жевать песок с камнями пополам,
А дух испустишь – пусть ему Господь
Даст райскими вратами по зубам!
48. Лютер – навозной мухе
(1540 г.)
Жужжи себе – мне ведомо вполне,
Кто натянул мушиную личину;
Садишься то на стол, то на штанину,
И даже на нос влезть пытался мне.
Надеешься застать меня во сне?
Ты изворотлив, чем в тебя не кину,
Но проповедью завтра я вражину
Поддену, чтобы корчился в огне.
Жужжи, но знай, что я всегда на страже;
И Библии страницы ты навряд
Решишься тронуть, клок летучей сажи!
Владыка мух, ступай обратно в ад –
Ты Мартина не испугаешь даже
Нашествием крылатых мириад!
49. Чезаре Галлетти – Ариосто
(1540 г.)
Мой друг, я миром этим утомлен,
Где мы забот одолеваем кручи,
Где все минутно, словно дождь из тучи,
Где черви точат изнутри бутон,
Где нам характер портит ход времен,
Где сладости с горчинкою колючей,
Где грусть ползет, а радости летучи,
Где счастье костью брошено на кон.
Так правь же смело к Сказочной стране,
Ступи на берег, виденный во сне –
Нам истину несет Воображенье.
Что ни блеснет – все золотое там,
Нет места там годам и холодам,
Но лишь огня лучистого круженье.
50. Бенвенуто Челлини – натурщице
(1545 г.)
Пора из воска вылепить Персея –
Он будет грациозен, юн и наг,
И в левый я его вложу кулак
Твою главу, где затрепещут змеи;
Под тяжкою стопою леденея,
От корчей изогнется твой костяк;
В десницу дам причудливый тесак;
Рекою будет литься кровь из шеи;
Я прикреплю и к шлему, и к пятам
Крыла; пусть снищет, глядя с пьедестала,
Он почести и славу, как я сам
Снискал, когда убил из самопала
Бурбона иль когда я счет смертям
Открыл, впервые кровь стерев с кинжала.
Оригинал:
Метки:
