Георгий Рупчев переводы с болгарского

ГЕОРГИЙ РУПЧЕВ — родился в 1957 г. в Софии. Автор книг: "Уставшие от чуда", "Смена ночной стражи", "Силы ночи" и др. Лауреат награды "Южная весна" и приза Союза болгарских писателей за 1992 г. Известен как переводчик библейской "Песни песен", а также Уильяма Теккерея, Т. С. Элиота, Ахматовой, Бродского, Гумилева и др. Умер внезапно 28 ноября 2001 г.

БОЛНИЧНА ГРАДИНА

Мъглата грохна като мост между небето и земята,
а ти стоя на перилата -
навярно тъй стоят на пост.

Животът мина там и спря, когато облаците спряха тихо
и сините дървета се стопиха
и алената им кора.

И падането те зашемети, отслабна болката тогава
и ти се стори, че оставаш
единствено устойчив ти.

А беше болен... И вървя в горчивите алеи на страха си
и пулсът как отеква късо
сред тях долавяше едва.

БОЛЬНИЧНЫЙ САД

Меж эфиром и миром мгла грохочет, как мост,
ты стоишь на перилах —
это, верно, твой пост.

Жизнь прошла там и стала, и стоят облака
как деревья устали,
как кора их ярка...

Ты паденье отложишь, боль — лишь тень на кресте
ты поверил, что можешь
устоять в пустоте.

Был ли болен… вернись же в чащу страхов своих
пульс едва-едва слышен —
тук… не слышен. Затих.

ЧУВСТВО ЗА БАВНО ИЗЧЕЗВАНЕ

Слязохме в бара. Посрещна ни вяло
дансингът като вдовец.
Нямаше никой - ни келнер, ни дявол,
а отгоре се чуваха
гласове.
Магнитофонът, невидим, броеше
нашите и без това броени дни
и примигваха слепи прожектори
с ослепителни
светлини.
Те безшумно се сгромолясваха
в притъмнелите огледала.
Като кубчета лед разпиляха се
незащитените ни
тела.
Аз почувствах как изчезваме -
бавно,
всеки на своя стол,
как политаме, как се стопяваме
като подпалени
фигурки от станиол.
Изведнъж ми се стори, че ние сме призраци
с пуловери, с дънки, с палта
и смутено усещах под ризата
изплъзването на плътта.
В мен се наежваше
далечна
ултразвукова тишина
и гаменски търсих убежище
в твоите колена.
Може и да сме опитни зайци
с програмиран живот и смърт.
Много им здраве на цивилизациите
отвъд.
Аз просто исках да скрия в сянката
притъпените си сетива.
Нека ни мислят за всякакви.
А какви сме? И ние
не знаем това.
Ние танцувахме... С последни сили
обикаляхме дансинга в кръг.
Някъде долу се движеха нашите сухожилия,
кости,
мускули,
стави
и кръв.

ЧУВСТВО МЕДЛЕННОГО ИСЧЕЗНОВЕНИЯ

Спустились в бар. С печальной нудной мордой
встречал нас дансинг как вдовец.
Нет никого — ни кельнера, ни черта,
лишь где-то — блеянье
овец.
Магнитофон, невидимый, считает
и так-то считанные Богом наши дни,
слепые лампочки бессмысленно мигают,
глаза слепят
они.
Во тьму зеркал, струясь, бесшумно хряснут
и в темных их глубинах — вот дела —
как крошки льда растают и погаснут
наши с тобой
тела.
Я чувствую,
как тихо
исчезаем,
так медленно, что не тревожит боль,
на стуле всяк своем меняясь, таем
словно горящий
станиоль.
Все мнится мне — мы призраки в прозрачных
ботинках, свитерах — не голы хоть!
Лишь где-то под одеждой тщатся мрачно
поползновения
на плоть.
В меня набилась
ультразвуковая
тишь — все уже до фени.
Как хулиган-мальчишка убегаю
в твои колени.
А может, мы — подопытные псины?
Запрограммированы (ну и слово!) кем
на жизнь и смерть? Пускай живут красиво.
Я их
не съем.
Я только жажду скрыться в теплой тени
и свои чувства малость притупить.
И про Иных не думать
в мирной лени.
Каких?
Да,
надо меньше пить.
И мы танцуем… напрягая силы,
кружимся в танце вновь,
внизу там где-то стонут наши жилы,
суставы,
мускулы,
скелет,
душа
и кровь.