Монолог Гамлета. Авторский перевод
МОНОЛОГ ГАМЛЕТА. ОРИГИНАЛ И ПЕРЕВОДЫ
1. Original english version
William Shakespeare:
To be, or not to be: that is the question:
Whether 'tis nobler in the mind to suffer
The slings and arrows of outrageous fortune,
Or to take arms against a sea of troubles,
And by opposing end them? To die: to sleep;
No more; and by a sleep to say we end
The heart-ache and the thousand natural shocks
That flesh is heir to, 'tis a consummation
Devoutly to be wish'd. To die, to sleep;
To sleep: perchance to dream: ay, there's the rub;
For in that sleep of death what dreams may come
When we have shuffled off this mortal coil,
Must give us pause: there's the respect
That makes calamity of so long life;
For who would bear the whips and scorns of time,
The oppressor's wrong, the proud man's contumely,
The pangs of despised love, the law's delay,
The insolence of office and the spurns
That patient merit of the unworthy takes,
When he himself might his quietus make
With a bare bodkin? who would fardels bear,
To grunt and sweat under a weary life,
But that the dread of something after death,
The undiscover'd country from whose bourn
No traveller returns, puzzles the will
And makes us rather bear those ills we have
Than fly to others that we know not of?
Thus conscience does make cowards of us all;
And thus the native hue of resolution
Is sicklied o'er with the pale cast of thought,
And enterprises of great pith and moment
With this regard their currents turn awry,
And lose the name of action.-Soft you now!
The fair Ophelia! Nymph, in thy orisons
Be all my sins remember'd.
2. Русские варианты перевода
перевод: Владимир Набоков
Быть иль не быть - вот в этом вопрос;
что лучше для души - терпеть пращи и стрелы яростного рока
или, на море бедствий, ополчившись покончить с ними?
Умереть: уснуть не более, и если сон кончает тоску души и тысячу тревог,
нам свойственных - такого завершенья нельзя не жаждать.
Умереть, уснуть; уснуть: быть может, сны увидеть;
да, вот где затор, какие сновиденья нас посетят, когда освободимся от шелухи сует?
Вот остановка. Вот почему напасти так живучи;
ведь кто бы снес бичи и глум времен, презренье гордых, притесненье сильных,
любви напрасной боль, закона леность, и спесь властителей,
и все, что терпит достойный человек от недостойных,
когда б он мог кинжалом тонким сам покой добыть?
Кто б стал под грузом жизни кряхтеть, потеть,
- но страх, внушенный чем-то за смертью - неоткрытою страной,
из чьих пределов путник ни один не возвращался,
- он смущает волю и заставляет нас земные муки предпочитать другим, безвестным.
Так всех трусами нас делает сознанье, на яркий цвет решимости природной
ложится бледность немощная мысли, и важные, глубокие затеи
меняют направленье и теряют названье действий.
Но теперь - молчанье... Офелия...
В твоих молитвах, нимфа, ты помяни мои грехи.
Перевод: Борис Пастернак
Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная? Скончаться. Сном забыться.
Уснуть... и видеть сны? Вот и ответ.
Какие сны в том смертном сне приснятся,
Когда покров земного чувства снят?
Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет
Несчастьям нашим жизнь на столько лет.
А то кто снес бы униженья века,
Неправду угнетателей, вельмож
Заносчивость, отринутое чувство,
Нескорый суд и более всего -
Насмешки недостойных над достойным,
Когда так просто сводит все концы
Удар кинжала! Кто бы согласился,
Кряхтя, под ношей жизненной плестись,
Когда бы неизвестность после смерти,
Боязнь страны, откуда ни один
Не возвращался, не склоняла воли
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться!
Так всех нас в трусов превращает мысль,
И вянет, как цветок, решимость наша
В бесплодье умственного тупика,
Так погибают замыслы с размахом,
В начале обещавшие успех,
От долгих отлагательств. Но довольно!
Офелия! О радость! Помяни
Мои грехи в своих молитвах, нимфа.
Мой перевод
Жить или нет – вот основной вопрос:
Не благородней ли терпеть - по крови,
Пращи и стрелы безобразной доли,
Или восстать на океаны бед,
Оружием, покончив с ними?
Спать, умереть;
Не боле;
Под словом ?спать? я мыслю завершенье
Сердечной боли, тысяч потрясений -
Они наследство плоти. Это смерть,
Что следует нам ревностно желать.
О, умереть и спать;
Во сне не видеть снов: загадочный вопрос -
В посмертном сне увижу ли я свет,
Когда покину ветхой жизни платье -
Загадка эта мучает мой ум: нюанс,
Что делает несчастье долговечным;
Кто из живущих смог терпеть бы вечно
Бичи судьбы, насмешку гордеца,
Боль попранной любви, задержку правосудья,
Конторских власть, презрение лжеца,
Что достаётся простодушным людям,
Когда бы жребия он мог иметь свершение
Всего лишь с помощью ножа?
Терпел бы кто лишенья,
Кряхтел, потел под страшным жизни грузом,
Когда бы ни взрастил он перед смертью ужас,
Неведомой страны, из чьих границ
Никто и никогда не возвращался?
Он волю б не смущал,
Он заставлял бы нас терпеть известные невзгоды,
Чем убегать к иным, неведомым в природе!
Так разум трусость прививает нам,
И так азарт, что небесами дан,
Хиреет в бледном гипсе мысли,
И предприятия огромного размаха
Теряют свой запал от страха.
Имён их больше нет. Эй, тише вы!
Офелия! О, нимфа! Помяни
В своей молитве все грехи мои.
05 августа 2010.
1. Original english version
William Shakespeare:
To be, or not to be: that is the question:
Whether 'tis nobler in the mind to suffer
The slings and arrows of outrageous fortune,
Or to take arms against a sea of troubles,
And by opposing end them? To die: to sleep;
No more; and by a sleep to say we end
The heart-ache and the thousand natural shocks
That flesh is heir to, 'tis a consummation
Devoutly to be wish'd. To die, to sleep;
To sleep: perchance to dream: ay, there's the rub;
For in that sleep of death what dreams may come
When we have shuffled off this mortal coil,
Must give us pause: there's the respect
That makes calamity of so long life;
For who would bear the whips and scorns of time,
The oppressor's wrong, the proud man's contumely,
The pangs of despised love, the law's delay,
The insolence of office and the spurns
That patient merit of the unworthy takes,
When he himself might his quietus make
With a bare bodkin? who would fardels bear,
To grunt and sweat under a weary life,
But that the dread of something after death,
The undiscover'd country from whose bourn
No traveller returns, puzzles the will
And makes us rather bear those ills we have
Than fly to others that we know not of?
Thus conscience does make cowards of us all;
And thus the native hue of resolution
Is sicklied o'er with the pale cast of thought,
And enterprises of great pith and moment
With this regard their currents turn awry,
And lose the name of action.-Soft you now!
The fair Ophelia! Nymph, in thy orisons
Be all my sins remember'd.
2. Русские варианты перевода
перевод: Владимир Набоков
Быть иль не быть - вот в этом вопрос;
что лучше для души - терпеть пращи и стрелы яростного рока
или, на море бедствий, ополчившись покончить с ними?
Умереть: уснуть не более, и если сон кончает тоску души и тысячу тревог,
нам свойственных - такого завершенья нельзя не жаждать.
Умереть, уснуть; уснуть: быть может, сны увидеть;
да, вот где затор, какие сновиденья нас посетят, когда освободимся от шелухи сует?
Вот остановка. Вот почему напасти так живучи;
ведь кто бы снес бичи и глум времен, презренье гордых, притесненье сильных,
любви напрасной боль, закона леность, и спесь властителей,
и все, что терпит достойный человек от недостойных,
когда б он мог кинжалом тонким сам покой добыть?
Кто б стал под грузом жизни кряхтеть, потеть,
- но страх, внушенный чем-то за смертью - неоткрытою страной,
из чьих пределов путник ни один не возвращался,
- он смущает волю и заставляет нас земные муки предпочитать другим, безвестным.
Так всех трусами нас делает сознанье, на яркий цвет решимости природной
ложится бледность немощная мысли, и важные, глубокие затеи
меняют направленье и теряют названье действий.
Но теперь - молчанье... Офелия...
В твоих молитвах, нимфа, ты помяни мои грехи.
Перевод: Борис Пастернак
Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная? Скончаться. Сном забыться.
Уснуть... и видеть сны? Вот и ответ.
Какие сны в том смертном сне приснятся,
Когда покров земного чувства снят?
Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет
Несчастьям нашим жизнь на столько лет.
А то кто снес бы униженья века,
Неправду угнетателей, вельмож
Заносчивость, отринутое чувство,
Нескорый суд и более всего -
Насмешки недостойных над достойным,
Когда так просто сводит все концы
Удар кинжала! Кто бы согласился,
Кряхтя, под ношей жизненной плестись,
Когда бы неизвестность после смерти,
Боязнь страны, откуда ни один
Не возвращался, не склоняла воли
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться!
Так всех нас в трусов превращает мысль,
И вянет, как цветок, решимость наша
В бесплодье умственного тупика,
Так погибают замыслы с размахом,
В начале обещавшие успех,
От долгих отлагательств. Но довольно!
Офелия! О радость! Помяни
Мои грехи в своих молитвах, нимфа.
Мой перевод
Жить или нет – вот основной вопрос:
Не благородней ли терпеть - по крови,
Пращи и стрелы безобразной доли,
Или восстать на океаны бед,
Оружием, покончив с ними?
Спать, умереть;
Не боле;
Под словом ?спать? я мыслю завершенье
Сердечной боли, тысяч потрясений -
Они наследство плоти. Это смерть,
Что следует нам ревностно желать.
О, умереть и спать;
Во сне не видеть снов: загадочный вопрос -
В посмертном сне увижу ли я свет,
Когда покину ветхой жизни платье -
Загадка эта мучает мой ум: нюанс,
Что делает несчастье долговечным;
Кто из живущих смог терпеть бы вечно
Бичи судьбы, насмешку гордеца,
Боль попранной любви, задержку правосудья,
Конторских власть, презрение лжеца,
Что достаётся простодушным людям,
Когда бы жребия он мог иметь свершение
Всего лишь с помощью ножа?
Терпел бы кто лишенья,
Кряхтел, потел под страшным жизни грузом,
Когда бы ни взрастил он перед смертью ужас,
Неведомой страны, из чьих границ
Никто и никогда не возвращался?
Он волю б не смущал,
Он заставлял бы нас терпеть известные невзгоды,
Чем убегать к иным, неведомым в природе!
Так разум трусость прививает нам,
И так азарт, что небесами дан,
Хиреет в бледном гипсе мысли,
И предприятия огромного размаха
Теряют свой запал от страха.
Имён их больше нет. Эй, тише вы!
Офелия! О, нимфа! Помяни
В своей молитве все грехи мои.
05 августа 2010.
Метки:
