Майкл Пручники, Однажды я жил в деревне
Однажды я жил в деревне
Близ тридцать восьмой параллели,
Фактически рядом с Кейсонгом.
Снег в ту зиму шёл несколько дней,
Ветер сдувал его с холмов
и заполнял лужи жижей.
Старшим был сержант из Чикаго.
Широкоротый ирландец с Юга
Он всё время рассказывал о бандитах.
Северокорейцы, содержавшие лагерь,
Невзлюбили сержанта, а с ним и нас.
Мы ели меньше и работали больше других.
Однажды мы поговорили с сержантом
И сказали, чтобы он шёл на уступки,
И не ругался с нашими захватчиками, или…
Конечно же мы его разозлили, и
Он показал свой ирландский характер,
Забив итальянца из Хобокена до смерти.
Мы похоронили его за церковной оградой.
Главный кореец был очень доволен.
Мы стали лучше питаться и работать.
Сейчас я часто думаю о том сержанте,
который умер на чужой земле, потому что мы
Боялись и пеклись о своей шкуре.
Once I lived in a village
By Michael Pruchnicki
Once I lived in a village not far
from the thirty-eighth parallel
near Kaesong, in fact
The snow that February fell for days
blowing horizontally to the ground
hills and paddy fields filling with drifts
We lived, ten of us, in a hut
that smelled of kimchee and garlic
we huddled together on the warm floor
The sergeant in charge was from Chicago
a big-mouthed Irish guy from the South Side
he talked constantly about his gang back home
The North Koreans who ran the prison camp
grew to dislike the sergeant and our guys
we ate less and worked harder than the others
One night we talked it over with the sergeant
we told him that he had to compromise
and go along with our captors - or else
No doubt we angered him because
he got his Irish up and began striking out
an Italian guy from Hoboken put a shiv in him
We buried him next morning behind the messhall
the Korean in charge was pleased as punch
we ate better and worked a normal day
Today I often think of that hotheaded sergeant
who died in a foreign land because we were scared
and thought more of our own survival
Близ тридцать восьмой параллели,
Фактически рядом с Кейсонгом.
Снег в ту зиму шёл несколько дней,
Ветер сдувал его с холмов
и заполнял лужи жижей.
Старшим был сержант из Чикаго.
Широкоротый ирландец с Юга
Он всё время рассказывал о бандитах.
Северокорейцы, содержавшие лагерь,
Невзлюбили сержанта, а с ним и нас.
Мы ели меньше и работали больше других.
Однажды мы поговорили с сержантом
И сказали, чтобы он шёл на уступки,
И не ругался с нашими захватчиками, или…
Конечно же мы его разозлили, и
Он показал свой ирландский характер,
Забив итальянца из Хобокена до смерти.
Мы похоронили его за церковной оградой.
Главный кореец был очень доволен.
Мы стали лучше питаться и работать.
Сейчас я часто думаю о том сержанте,
который умер на чужой земле, потому что мы
Боялись и пеклись о своей шкуре.
Once I lived in a village
By Michael Pruchnicki
Once I lived in a village not far
from the thirty-eighth parallel
near Kaesong, in fact
The snow that February fell for days
blowing horizontally to the ground
hills and paddy fields filling with drifts
We lived, ten of us, in a hut
that smelled of kimchee and garlic
we huddled together on the warm floor
The sergeant in charge was from Chicago
a big-mouthed Irish guy from the South Side
he talked constantly about his gang back home
The North Koreans who ran the prison camp
grew to dislike the sergeant and our guys
we ate less and worked harder than the others
One night we talked it over with the sergeant
we told him that he had to compromise
and go along with our captors - or else
No doubt we angered him because
he got his Irish up and began striking out
an Italian guy from Hoboken put a shiv in him
We buried him next morning behind the messhall
the Korean in charge was pleased as punch
we ate better and worked a normal day
Today I often think of that hotheaded sergeant
who died in a foreign land because we were scared
and thought more of our own survival
Метки:
