Л. Костенко. Тень, полумрак, гаснет день золотой

Л?на Костенко.(р.н.1930).Зат?нок, сут?нок, день золотий

Тень, полумрак, гаснет день золотой.
Белые — молятся, плачут троянды.
Я это, ты, или кто-то другой
там, в уголке примостился веранды.
Может он плачет, а может он ждёт -
скрипа калитки, шагов или грома.
Может он встанет и лбом припадёт
К струганым доскам дверного проёма.
Где те жильцы, что отсюда ушли?
Белый мой свет, что же здесь за раздолье!
Скорби потомков — как танец пчелы,
танец пчелы до бессмертного поля.
Может уже через тысячу лет -
я и не я, пробуждённая в генах
здесь на Земле отыщу я хоть след
близких — в сказаниях или легендах!
Голос источника, что же ты смолк?
Руки шелковиц, набрякшие точно?
Окна забиты, на двери — замок
Ржавой серёжкой над когтем крючочка.
Белый приступок весь в грязных следах,
кто-то в избе громко стонет ночами.
Может живёт одиночество там
и пустоту в печь суёт рогачами.
Может то боль наша, может вина,
может бальзам на заблудшие души -
память криницы и память окна,
память тропинки и высохшей груши...

Перевод с украинского 26.01.15.

Зат?нок, сут?нок, день золотий

Зат?нок, сут?нок, день золотий.
Плачуть ? моляться б?л? троянди.
Може це я, або хто, або ти
ось там сидить у куточку веранди.
Може, в?н плаче, а може, в?н жде —
кроки почулись чи скрипнула хв?ртка.
Може, в?н встане, чолом припаде,
там, на веранд?, чолом до одв?рка.
Де ж ви, т? люди, що в хат? жили?
Св?тку м?й б?лий, яке тут роздолля!
Смуток нащадк?в — як танець бджоли,
танець бджоли до безсмертного поля.
Може, це вже через тисячу л?т —
я ? не я вже, розбуджена в генах,
тут на земл? я шукаю хоч сл?д
роду мого у плачах та легендах!
Голос криниц?, чого ж ти замовк?
Руки шовковиць, чого ж ви заклякли?
В?кна забит?, ? висить замок —
ржава сережка над к?гтиком клямки.
Б?лий прич?лок оббила сльота.
Хто там квилить у ц?й хат? ночами?
Може, живе там сама самота,
сова? пустку у п?ч рогачами.
Може, це б?ль наш, а може, вина,
може, бальзам на занедбан? душ? —
спогад криниц? ? спогад в?кна,
спогад стежини ? дико? груш?...


Метки:
Предыдущий: На ладонях Руси On the palms of our Russ
Следующий: Чарльз Буковски. Из больницы